Продолжение. См. № 2, 4, 6, 8, 10, 12/07
(Печатается выборочно и в сокращении по книге М.Б.Менского «Человек и квантовый мир (странности квантового мира и тайна сознания)» (Фрязино: Век2, 2005; <vek-2@mail.ru>))
ГЛАВА 6. ТАЙНА СОЗНАНИЯ (продолжение)
6.5.1. Сознание в психологии и в физике. Прежде чем рассмотреть некоторые феномены, которые могут иметь отношение к рассматриваемой концепции, сделаем одно важное замечание, необходимое для правильного понимания существа вопроса. Это замечание призвано уточнить, как следует понимать гипотезу об «отождествлении» сознания (обычно рассматриваемого в рамках психологии) с разделением альтернатив (понятие из квантовой физики). Согласно этой гипотезе, сознание (= разделение альтернатив) является общей частью психологии и квантовой физики. Появляется возможность взглянуть на этот предмет, сознание, с двух сторон, из различных по своему характеру сфер знания: со стороны физики и со стороны психологии. Разумеется, при этом мы видим этот предмет по-разному, и разные черты этого предмета оказываются важными.
Когда мы в физике говорим о разделении альтернатив или выборе одной альтернативы, мы имеем в виду сравнительно простые опыты с простейшими объектами, которые нарочно выбраны примитивными, чтобы их можно было исследовать математически точными методами. Когда же мы говорим о сознании, как оно видится со стороны психологии, то перед нами предстают гораздо более сложные и гораздо менее чётко очерченные комплексы.
Это важно, например, когда речь идет о гипотетической возможности сознанием влиять на выбор альтернативы. Вряд ли следует ожидать, что сознание может заметно влиять на то, какой окажется проекция спина электрона или в какую сторону он полетит. Если сознание и может влиять на выбор реальности, то скорее всего выбирая из тех аспектов этой реальности, которые для данного человека жизненно важны (ведь и сам феномен сознания возникает, согласно рассуждению из раздела 6.1, потому, что разделение альтернатив оказалось жизненно важным для живых существ).
Если, например, в одной из реальностей умирает близкий родственник, а в другой он остаётся жив, то у сознающего субъекта есть сильная мотивация выбрать вторую из этих двух альтернатив. Если при этом он верит, что может повлиять на выбор, то не исключено, что ему и на самом деле удастся несколько увеличить вероятность, что он окажется свидетелем именно второй альтернативы.
Заметим, что здесь мы рассматриваем такого рода возможности абстрактно. Отдельным и непростым вопросом является то, следует ли такого рода возможностями пользоваться. На первый взгляд, ответ очевиден: конечно, следует пользоваться тем, что позволяет улучшить ситуацию. Трудность, однако, состоит в том, как понять, что улучшает ситуацию, а что её ухудшает.
Мало того, что такая оценка, если её даёт человек, субъективна и потому он может выбрать то, что принесёт вред другим людям или живым существам. Дело гораздо сложнее, потому что человек не может с полной уверенностью оценить даже то, что является благом для него самого, хотя, как правило, и пытается это сделать. По этой и по некоторым другим причинам правильным скорее всего является неожиданный выбор: не пользоваться этой возможностью и дать событиям развиваться естественным путём. Однако здесь мы вторгаемся в сложную и спорную область, которую в рамках данной книги невозможно осветить сколько-нибудь полно.
Вернёмся к прерванной линии рассуждений. Мы выяснили, что «отождествление» разделения альтернатив в квантовой физике с явлением осознавания в психологии следует понимать лишь с определёнными оговорками. Отождествляются лишь самые глубокие слои соответствующих явлений, принцип, на котором эти явления основаны, но не их непосредственные проявления. Проявления сознания в сфере физики и в сфере психологии могут быть внешне совершенно непохожими.
С учётом этого уточнения попытаемся охарактеризовать те новые перспективы, которые открываются в связи с концепцией Эверетта. Мы уже говорили в разделе 5.1, что эта концепция не даёт новых предсказаний в квантовой физике. Если мы принимаем гипотезу об отождествлении разделения альтернатив с сознанием, этот вывод не меняется. Дело в том, что для тех простых объектов, которыми занимается квантовая физика (электронов, атомов и пр.), действует универсальное вероятностное распределение по альтернативным результатам измерения, которое не зависит от сознания и ведёт к обычным квантово-механическим предсказаниям. Таким образом, в физике мы ничего, кроме логической полноты теории, не выигрываем. Однако в психологии открываются новые возможности.
Действительно, в рамках данной концепции сознание (психика) может обладать некоторыми чертами, которые в «классической» психологии ему не приписываются (такими, как возможность выходить из классической реальности в квантовый мир (т.е. заглядывать в другие реальности) или даже влиять на выбор «своей» реальности. Эти гипотетические возможности требуют, разумеется, проверки.
Однако вполне естественно попытаться отождествить эти «новые» возможности с необычными явлениями в области психологии, теории сознания и психологической практики, которые уже давно замечены, изучаются различными способами и даже эксплуатируются. С этой точки зрения обсуждаемые «новые» черты сознания, возможно, давно известны. Если так, то некоторые подтверждения рассматриваемой нами концепции могут уже существовать без всяких дополнительных проверок. Но и в этом случае требуется тщательная и осторожная работа для анализа известных фактов и сопоставления их с тем, чего можно ожидать в рамках концепции Эверетта.
6.5.2. Особые состояния сознания (транс). Мы уже говорили о том, что необычные способности сознания должны проявляться «на краю сознания», т.е. тогда, когда сознание «почти выключено». Исходя из гипотезы отождествления сознания с разделением альтернатив выключение сознания означает, что квантовый мир перестаёт разделяться на (изолированные друг от друга) классические альтернативы, а вместо этого начинает восприниматься как целое. Возникает особое состояние сознания (возможно, это то же самое, что психологи называют «изменённым состоянием сознания»)13, которое похоже на сон или, скорее, транс.
Об особых состояниях сознания и, в частности, о состоянии сна говорилось и писалось очень много. Упомянем в этой связи лишь интригующий очерк Павла Флоренского «Иконостас» (см. сб.: Павел Флоренский. Избранные труды по искусству. – М.: Изобразительное искусство, 1996, с. 73). В нём обосновывается мнение, что во сне человек заглядывает в «потусторонний мир» и что в сновидениях он получает в символической форме некоторую информацию из этого мира. На этом основании Флоренский сравнивает сон, отделяющий «этот мир» от «того мира», с иконостасом, который отделяет часть храма, где могут находиться прихожане, от алтарной части, куда вход им запрещён.
Можно не верить в потусторонний мир в том смысле, который он имеет в той или иной религиозной догме. Однако вполне возможно, что на самом деле существуют какие-то особого рода феномены, которые верующими отождествляются с потусторонним миром. Если сравнить аргументы Флоренского с тем, к чему привела нас расширенная концепция Эверетта, то вывод очевиден. «Потусторонний мир» может оказаться ничем иным, как квантовым миром, в который человек способен заглянуть, лишь находясь в особом состоянии между сознанием и отсутствием сознания, т.е. «на границе сознания». Ясно, что сон (точнее – фаза быстрого сна, когда возникают сновидения) – это как раз состояние «на границе сознания».
Поскольку квантовый мир состоит из огромного количества альтернативных реальностей, в нём можно почерпнуть такую информацию, которая в принципе недоступна индивидуальному сознанию, ограниченному рамками лишь одной классической реальности. Очевидно, что это именно то качество, которым верующие наделяют «потусторонний мир». Поэтому отождествление его с квантовым миром является не формальным, а содержательным. Конечно, эта тема здесь лишь намечена и нуждается в более серьёзном развитии.
6.5.3. Невербальное мышление. Среди тех необычных явлений в области сознания (психики), которые могут иметь отношение к нашей концепции, одним из самых интересных (по крайней мере с точки зрения ученого) является невербальное и неконтролируемое мышление. По мнению Роджера Пенроуза («Новый ум короля: О компьютерах, мышлении и законах физики»: Пер. с англ. – М.: УРСС, 2003), для объяснения этого важного явления необходимо привлечь квантовую физику. С нашей точки зрения, оно легко объясняется в рамках расширенной концепции Эверетта.
Что же такое невербальное мышление и при каких условиях оно возникает? Распространено мнение, что мышление учёного – это строго логичный и последовательный поток мыслей, которые излагаются на бумаге или во всяком случае при желании могут быть изложены на бумаге с помощью нашего обычного языка, с добавлением лишь некоторого количества формул и рисунков. И действительно, учёный рассуждает именно так, во-первых, на первом этапе работы, когда формулируется проблема, а во-вторых, – на последнем, когда формулируется результат. Но ключевой этап работы, который собственно и приносит результат, – это открытие. И оказывается, что на этом этапе мышление учёного часто (а может быть, и всегда) принимает невербальную форму и происходит неконтролируемо, независимо от его воли.
Необходимым условием открытия является напряжённая и вполне контролируемая работа на предшествующих этапах. Без этой предварительной всесторонней проработки предмета никакого открытия состояться не может. Эта предварительная работа, разумеется, производится в вербальной форме и строится логично (хотя включает и элементы поиска в разных направлениях). Однако само открытие часто совершается в невербальной форме и очень быстро, как мгновенное озарение, не поддающееся контролю. Это происходит не обязательно во время работы, но часто – во время посторонних занятий.
Р.Пенроуз приводит многочисленные свидетельства известных учёных о том, как они работают и как приходят к открытиям. Вот что писал, например, Альберт Эйнштейн в письме к великому математику Адамару по поводу невербального характера своего мышления: «Слова или язык, как в устной, так и в письменной форме, по-видимому, не играют никакой роли в механизме моего мышления. Психические сущности, которые, по-видимому, и являются составляющими элементами мысли, – это определённые знаки и более или менее отчётливые образы, которые могут «произвольно» воспроизводиться и комбинироваться по собственному желанию... В моём случае упомянутые элементы носят визуальный и моторный характер. Общепринятые слова или другие знаки мне приходится подбирать только на второй стадии, когда упомянутые ассоциативные связи приобретают отчётливые очертания и могут быть воспроизведены по моей воле».
Быть может, самое поразительное в приводимых Пенроузом свидетельствах великих учёных – это то, что в момент открытия, при отсутствии формальных доказательств истинности своего прозрения, они чувствуют абсолютную уверенность в том, что оно истинно. Например, великий математик Анри Пуанкаре так описывает момент озарения, неожиданно пришедший после долгой, напряжённой и заведшей в тупик работы над построением «функций Фукса»: «...Я покинул Кон, где я жил в то время, чтобы принять участие в геологической экспедиции, организованной Горной школой. Впечатления от поездки заставили меня забыть о моей математической работе. Достигнув местечка Кутонс, мы сели в омнибус, чтобы добраться на нём до следующего пункта назначения. В тот момент, когда я ставил ногу на подножку, мне пришла в голову идея, которая, казалось, никоим образом не вытекала из моих прошлых раздумий, что преобразования, используемые мной для определения функций Фукса, были идентичны определённым преобразованиям в неевклидовой геометрии. Я не проверил эту идею. У меня просто не было времени, т.к. когда я занял своё место в омнибусе, я продолжил прерванную беседу, – но я был совершенно уверен в правильности моей догадки. Вернувшись в Кон, я выбрал свободное время и, проверив для собственного спокойствия своё предположение, убедился в его справедливости».
Необыкновенное и в то же время чрезвычайно важное явление научного озарения невозможно объяснить обычными способами. Кажется возможным объяснить его тем, что в момент открытия сознание выходит в квантовый мир. Конечно, здесь ещё предстоит много поработать, но некоторые предварительные соображения напрашиваются сразу.
В частности, представление о том, что научное открытие происходит «на границе сознания», вполне согласуется с тем, что озарение, открывающее новый путь решения некоторой проблемы, часто приходит во время посторонних занятий, т.е. когда эта проблема отсутствует в сознании исследователя. В момент озарения происходит прорыв этого неосознанного знания в область сознания, т.е. происходит переход через границу сознания.
Это вполне соответствует следующей практической рекомендации, которая в различных формах встречается в литературе по научной методологии. После периода напряжённой предварительной работы над проблемой, в момент, когда требуется «угадать ключ к её решению», т.е. собственно совершить открытие, полезно на время «отключить» сознание от этой проблемы, переориентировав его на что-то другое. Можно переключить его на решение другой проблемы, но лучше всего – просто на развлечение, которое создало бы положительный эмоциональный фон. В таком случае работа над проблемой на самом деле продолжается, но уже на уровне подсознания (или, по другой терминологии, сверхсознания). Это и требуется для «открытия», т.е. появления качественно новых соображений по данной проблеме. Вызревшее в подсознании открытие выходит затем на уровень сознания как мгновенное озарение, часто совершенно неожиданно и в нерабочей обстановке.
Примеры, аналогичные описанному выше случаю с Пуанкаре, подтверждают, что прекращение сознательной работы над проблемой (разумеется, после её очень серьёзной предварительной проработки) благоприятствует озарению. Интересно, однако, что наиболее ясная формулировка этой методики, с чётким указанием после предварительной проработки переключиться на развлечение, чтобы вызвать положительные эмоции, встретилась мне в книге по раджа-йоге14. Я прочитал эту рекомендацию много лет назад, освоил рекомендуемую методику и много лет практиковал её с очевидным эффектом. Теперь она уже давно стала просто привычным способом поведения.
Явление озарения – лишь один пример необычной работы сознания. Этот пример наиболее близок для представителя науки. А есть ещё много удивительных явлений в сфере сознания, установленных вполне достоверно.
6.5.4. Ненаучные формы познания. Когда мы говорим о необыкновенных явлениях, так или иначе связанных с сознанием человека, нельзя не упомянуть о таких формах познания этих явлений или даже управления ими, которые не являются научными. Прежде всего это различные направления религии и восточные философии (учения). Почему самые разные религии и восточные учения имеют отношение к обсуждаемой теме? Потому, что все они в той или иной мере связаны с мистикой, признают чудеса, а часто и опираются на них. Если искать в этом возможный реалистический аспект, то он может состоять в необычных свойствах человеческого сознания.
Для представителя науки соблазнительно вообще исключить из рассмотрения сферу человеческой мысли, так или иначе связанную с религией, верованиями, мистическими учениями, объявив её ненаучной, т.е. недостоверной. Однако вряд ли можно так легко отмахнуться от того, что существует тысячелетия и представляет, быть может, наиболее устойчивое явление в сфере духовной жизни человека. Скорее всего такая устойчивость указывает на то, что все эти ненаучные направления опираются на нечто реально существующее, хотя для более сильного эмоционального воздействия реально существующее часто облекается в них в сказочную форму15.
С интересующей нас точки зрения особенно примечательны восточные учения, которые прямо призывают человека работать с собственным сознанием. Наиболее интересным в этом плане нам представляется дзен-буддизм и близкие к нему направления (например, даосизм). Отметим два отличия этой философско-психологической школы, которые кажутся важными с рассматриваемой точки зрения.
Буддизм как направление более общее, чем дзен-буддизм, не требует слепой веры в провозглашаемые им положения, и этим он ближе к науке, чем к традиционным религиям. Буддийский проповедник (учитель) призывает своих учеников верить только тогда, когда в процессе работы с собственным сознанием они сами убедятся в справедливости учения. Такой подход в какой-то мере сближает это учение с наукой. Во всяком случае к буддизму труднее предъявить стандартное обвинение: что религия не допускает сомнений и требует от своих адептов слепой веры. Конечно, у человека, настроенного скептически, такой призыв может вызвать подозрение в обмане. Но буддизм этого избегает.
Дзен-буддизм выделяется в буддизме как направление, в котором особо разрабатывается идея «дзен», и перед учеником ставится цель в процессе работы со своим сознанием постигнуть «дзен». А «дзен» предполагает прежде всего способность достигать особого состояния или ощущения (состояния самадхи), которое невозможно точно передать словами, но приблизительно можно охарактеризовать, как «корень сознания», «начало сознания» или «предсознание». Это то трудноуловимое состояние, которое предшествует появлению сознания или, наоборот, остаётся последним перед тем, как сознание, постепенно ослабевая, совсем исчезает. Ученики призываются работать со своим сознанием до тех пор, пока они не смогут уловить это ощущение «быть между сознанием и отсутствием сознания».
Очевидно, что это как раз то особое состояние, о котором мы говорили выше, как о состоянии «на границе сознания», и в котором могут проявляться «неклассические» свойства сознания. Именно поэтому дзен-буддизм чрезвычайно интересен с точки зрения теории «квантового сознания».
Заметим, что довольно широко известная среди европейцев методика медитации, которая используется во всех восточных психологических практиках, тоже ведёт к состоянию «на границе сознания». Обычно на Западе медитация трактуется как умение выключить своё сознание, однако это не совсем так. Полное выключение сознания означает переход к состоянию сна. Истинная же цель медитации – научиться быть между сознанием и отсутствием сознания. Разумеется, в дзен-буддизме состояние самадхи достигается при помощи медитации.
Таким образом, медитация, являющаяся главным инструментом восточных практик, есть проникновение на границу того наиболее глубокого пласта сознания, который в расширенной концепции Эверетта отождествляется с разделением альтернатив. Напрашивается мысль, что психологическая практика дзен-буддизма (а также многих других близких восточных школ) даёт рецепт проникновения в квантовый мир, в другие классические реальности.
6.5.5. Концепция Эверетта и здоровье. Кроме перечисленных, можно найти довольно много других подтверждений развиваемой здесь расширенной концепции Эверетта. Многое убеждает нас в том, что «на границе сознания» действительно наблюдаются необычные явления, естественным образом вписывающиеся в эту концепцию.
Приведём некоторые соображения такого рода, относящиеся к области физического, телесного, здоровья. Не совсем точно было бы сказать «к области медицины», потому что медицина прежде всего занята болезнями (часто лишь симптомами или «механизмами» болезней, но не их глубинными причинами) и слишком мало интересуется здоровьем. В то же время имеется уже достаточно развитая «наука о здоровье» и большая литература о том, как быть здоровым. Вот в этой области встречается достаточно много фактов, которые можно считать косвенными подтверждениями высказанных гипотез. Постепенно всё большая часть приёмов, выработанных наукой о здоровье, начинает применяться также и в медицине.
Здесь не место говорить об этом слишком подробно. Упомянем лишь две группы фактов, связанные соответственно с самовнушением и релаксацией, а потом обсудим феноменальный опыт лечения, который практиковал американский целитель Эдгар Кейси.
Мы увидим, что эффекты, связанные с самовнушением и релаксацией, возникают «на границе сознания» и могут быть объяснены снятием перегородок между альтернативами. Более того, анализируя то, что происходит в случае релаксации, мы наметим некоторое расширение или уточнение того, что следует понимать под сознанием в контексте рассматриваемой проблемы. Потом мы покажем, что феномен Кейси естественно объясняется выходом его сознания в квантовый мир.
_______________________________
14Йог Рамачарака. Раджа-йога. Учение йогов о психическом мире человека. – М.: Айрис-пресс, 2005.
15Есть, правда, другое объяснение устойчивости религиозного мышления. Оно состоит в том, что человеку свойственно искать в различных верованиях психологического убежища от страшного для него мира. Однако это объяснение неприменимо к людям умным и сильным, которых среди верующих немало.