Материал к уроку

О физике и о физиках – с улыбкой и всерьёз

См. также № 1/2010

• И.Е. Тамм и невежды от науки. Выдающемуся физику многократно приходилось отвечать на письма людей, искренне интересующихся физикой, но при этом в ней откровенно некомпетентных. Был случай, когда к нему пришло письмо, автор которого говорил о любви Христа не только к людям, но и ко всему неорганическому миру. Но заканчивалось письмо словами: «Я никак не могу понять, как это можно, чтобы протон любил электрон, когда у них такая колоссальная разница масс!» Однажды Игорь Евгеньевич ответил на подобное письмо, пытаясь показать его автору, что его умствования основаны на откровенном незнании предмета. Вскоре, однако, пришёл короткий и грозный ответ: «Мы ещё сведём с вами счёты!» (По книге «Воспоминания об И.Е. Тамме. М.: ИздАТ, 1995. С. 372.)

• И.Е. Тамм и дефицитное оборудование. Начало 30-х гг., одна из лабораторий ФИАНа. За столом в белом халате сидит Г.С. Ландсберг, чертит график. На соседнем столе лежит привезённая им из Германии дефицитная кварцевая трубка длиной около 60 см и диаметром около 3 мм, предназначенная для проведения опытов по рассеянию света. В лабораторию входит И.Е. Тамм, сразу начинает разговор, во время которого он, почти не глядя, берет эту блестящую красивую трубку и, небрежно помахивая ею, движется к столу, за которым работает Ландсберг. Григорий Самуилович, встав было с улыбкой навстречу Тамму, каменеет от ужаса, видя, как конец трубки описывает в воздухе «мёртвые петли».

Ландсберг далее повёл себя так, как поступают с маленькими детьми, не понимающими опасности: нужно медленно подходить к малышу, тихо и ласково с ним разговаривая. Так он и сделал. В надлежащий момент он взял трубку поближе к тому месту, где её держал Игорь Евгеньевич, незаметно, продолжая разговаривать, освободил её из пальцев Тамма, повернулся, открыл шкаф, положил туда трубку, запер шкаф на ключ и в полном изнеможении опустился на стул. Тамм ничего не заметил... (Там же, с. 237.)

• И.Е. Тамм в неформальной обстановке. Выдающийся физик помимо всего прочего был ещё и первоклассным альпинистом. (Кстати, его сын, Евгений Игоревич, в начале 1980-х гг. руководил советской экспедицией по восхождению на Эверест.) В 1954 г. Тамм возвращался из очередного горного похода по Алтаю. Возвращался по ряду причин один, без спутников, и явился на аэродром в Бийске обросшим, с седой щетиной, в кепке, брезентовой штормовке, коротких брюках, шерстяных носках и бутсах. Билетов на Москву не было, в кассу тянулась огромная очередь, а Тамм за год до этого был избран академиком и получил звание Героя Социалистического Труда за участие в создании советской водородной бомбы. Имея такие регалии и титулы, он стал выяснять, не может ли получить билет вне очереди. Окружающие приняли в этом живое участие, сообщив, что такое правило и такая возможность есть: «Вот там написано. Давай мы тебе, дедушка, прочтём. Ты, наверное, неграмотный». Позже Игорь Евгеньевич с хохотом рассказывал об этом эпизоде, полагая, что его, по-видимому, приняли за знатного чабана...

(По книге «Капица. Тамм. Семёнов. Биографии в очерках и письмах». М.: Вагриус-Природа, 1998. С. 376–377.)

• Два академика выясняют отношения. На одном из солидных совещаний академик Д.В. Скобельцын, говоря об Л.А. Арцимовиче, назвал его Львом Абрамовичем. Арцимович обратился к оратору: «Глубокоуважаемый Дмитрий Вениаминович!» Скобельцын возмутился: «Я не Дмитрий Вениаминович, а Дмитрий Владимирович!» На это Арцимович с вежливой улыбкой ответил: «А я не Лев Абрамович, а Лев Андреевич!» (Там же, с. 277.)