сотворит что-нибудь неординарное. И не
помогут потом всякие оправдания: кофейком хотел
побаловаться или, случайно по кухне гуляя,
порядок на полке решил навести... К парадоксу близнецов
Сестрички-близняшки одеялками накрылись, притихли, но спать не собираются. На отца выжидающе смотрят. Продолжения сериала о таинственной стране Нуклонии ждут. Что делать? Не уснут ведь без обещанной сказки. Отложил отец справочник физический в сторону, устроился в кресле поудобнее.
– Слушайте, дочки. Жил-был при дворе нуклонском молодец. Скороходом у царя числился. Дело свое в совершенстве знал. Если надо было приказ царский передать, то мчался он быстрее звука, лишь от луча солнечного чуть-чуть отставал. Звали молодца Мюоном.
– Мюоном? – заинтересовались сестры.
Без удивления и вопросов в той волшебной стране даже детям с их богатой фантазией путешествовать трудно. Поясняет отец:
– Чтобы с лучом солнечным соревноваться, надо феноменом быть, за секунду триста тысяч километров преодолевающим. А имя у молодца странное, так не все ли равно, как звать. Не всем же Иванами быть. Дальше слушайте. Узнал царь, что дочь его единственная скорохода простого полюбила. Не царевича, не королевича, а Мюона какого-то элементарного. Рассердился страшно. Решил слугу своего верного погубить. Взял калькулятор, блокнот, карандаш и в комнате у себя заперся. Карандаш изгрыз, аккумулятор в калькуляторе разрядил, блокнот исписал, но задание невыполнимое для Мюона придумал. Утром к себе его вызвал.
– Готовься, – говорит, – к свадьбе с принцессой.
Обрадовался молодец, не ждал он такой милости от короля. А тот с коварной усмешкой продолжает:
– Но прежде приказ мой исполни. Гостей на праздник пригласи, радостную весть им побыстрее доставь. Помнится, на последних соревнованиях скороходов ты шестьсот метров за две миллионные доли секунды преодолел?
– Так точно, – подтверждает Мюон.
– Слушайте все царский указ! – грозно произнес правитель и зашуршал блокнотными страничками. –Если доставит скороход в срок праздничную телеграмму нашим соседям, то отдам за него свою дочь и полцарства в придачу!
С ухмылкой на молодца посмотрел:
– Адресат в шестистах метрах от нас, за бугром. Даю тебе на путь туда и обратно две микросекунды. Не уложишься в срок – голова с плеч! – И специальный приборчик достал, время измеряющий. – По нему я тебя контролировать буду, успеешь ли?
Опечалился Мюон. Две микросекунды – время его жизни. Не успеть. А во дворце к свадьбе готовится и не собираются. К чему напрасные хлопоты? Палач черный колпак на голову надевает, желает лицо свое злодейское скрыть. Ясно ему, хоть в столбик считай, хоть на счетах, что не преодолеет Мюон 1200 м за 2 мкс, – не улучшить ему рекорд в два раза! Собрался народ любопытный. Принцесса слезы льет. Кто ее горю поможет? Царь же прощальные наставления дает:
– Действуй, дорогой Мюончик, одна нога здесь, другая там, а потом опять здесь. И за свадебку!
Близняшки забеспокоились, коварству дивятся:
– Папа, неужели Мюон так и погибнет? Так сказки не заканчиваются. Придумай что-нибудь!
– Слушайте, что дальше было. Жил в том царстве мудрец. Звали его Эйнштейном. Увидел он горе влюбленных, решил помочь. К царю подошел и советует:
– Отдай лучше прибор, время мюонового бега измеряющий, в руки скороходу. Пусть при нем будет.
– Зачем это? – подозрительно тот спрашивает.
– Глянет бегун на прибор, поймет, что не успевает, и не захочет в наше царство обратно возвращаться, – объясняет Эйнштейн, – останется за бугром. Кому охота по доброй воле на казнь идти?
– А ведь верно, мудрец, говоришь, – обрадовался царь, – и свадьбы не будет, и казни не будет. Кто после такого поворота событий посмеет злодеем меня назвать? Ведь я жениху только выбор предоставлю. За ним решение...
А мудрец Мюону перед стартом кое-что шепнул. Исчез скороход за бугром. Приборчик его миллиардные доли секунды отсчитывает, время жизни мюоновой отмеряет. Царь и моргнуть не успел, как молодец обратно вернулся. У царя глаза округлились. Скороход владыке прибор протягивает. На индикаторе – 0,2 мкс.
– Успел?! Не может быть такого!
Но от слов своих не откажешься, против экспериментальных фактов не поспоришь, да и гости из забугорья уж на пир спешат. Пришлось свадьбу справлять.
– Тут и сказке конец, – закончил отец, – спасибо Эйнштейну, что все хорошо закончилось.
Пропал весь сон у сестричек. Не дает заснуть им тайна мудреца. Посыпались на рассказчика вопросы:
– Как же Мюон успеть мог? Может, часы сломались? Может, он только полпути преодолел? Или фальстарт?
Пришлось отцу научно объяснить «часовой парадокс». И узнали девочки, что если мчаться с околосветовой скоростью, то время замедляется, по-другому течет. Не так быстро. Будь у царя второй приборчик, да оставь он тот при себе, удивлению его не было бы границ. Два одинаковых прибора показали бы разное время! Его неподвижные часы отсчитали бы несколько времен жизни Мюона. А вот часы молодца – иное, меньшее время, т.к. в движении находились. Таков удивительный закон бытия. Открыт и проверен он учеными. Нет в нем сомнений.
Что снилось близняшкам в ту ночь? Наверное, продолжение путешествий по удивительной стране Нуклонии, мудрецы, скороходы, коварные цари и счастливые принцессы...
На следующий день сестренки эйн-штейновскую и папину теорию решили проверить опытом. Но на детском велосипеде нужных скоростей не достичь. Даже если с горки. Нет результатов, лишь незначительные царапины, которые мама аккуратно зеленкой закрасила. Папины сказки частенько опасными оказываются. Мама поэтому всегда их корректирует, дополняет и фантазии дочек в безопасное русло направляет.
Пришел папа вечером с работы, а девочки сразу к нему:
– Мы тут без тебя в космическом путешествии побывали.
– Как прошел полет? – отец зеленку заметил.
– Распрощались мы на Земле и одна из нас отправилась в далекую экспедицию на ракете со скоростью, близкой к световой. Когда же ракета обратно вернулась и мы встретились, то не узнали друг друга, ведь одна из нас постарела больше другой.
Разглядывает папа своих дочек, одной прическу поправил, другой бантик:
– Что-то не замечаю я перемен...
Смеются те:
– Мы же потом ролями поменялись и второе путешествие совершили.
Развеселился отец:
– А я сразу и не догадался!
– У нас для тебя загадка имеется. Мы с мамой картинку нарисовали. На ней мы изображены после первого путешествия. Попробуй отыскать на ней девушку, ожидавшую на Земле, и ее вернувшуюся из полета сестру-близнеца.
Кофейный отшельник
Рассказать кому – не поверят. На кухонной
полке, в жестянке из-под кофе, поселился джинн. И
чем ему приглянулась банка? Кофе, когда-то
находившийся там, был отвратительным. Но о вкусах
не спорят, тем более с джиннами. Тем более с
такими, которые живут сами по себе. Это вам не
лампа Аладдина, потер ее и вмиг: «Слушаю и
повинуюсь!» С моим такие эксперименты проводить
опасно. Потревожишь его не вовремя, так он
сгоряча сотворит что-нибудь неординарное. И не
помогут потом всякие оправдания: кофейком хотел
побаловаться или, случайно по кухне гуляя,
порядок на полке решил навести...
Рассказывал я своим знакомым о чуде в банке. Не верят:
– Не может такого быть, чтобы джинн жил в сосуде без крышки. Да и внутри никого не видно. Разыгрываешь!
– Откуда вы знаете, может или нет? – удивляюсь я знатокам. – Может, он замкнутого пространства боится или кофейный запах выветривает. Комплексы есть у всех. А что не видать его – научно объяснимо: имеет он на отдыхе коэффициент преломления такой же, как у окружающей среды. Сейчас как раз время послеобеденного сна, вот он, расслабляясь, и мимикрирует.
Не могут поверить.
– Тогда уж ухо свое вплотную к баночному отверстию поднесите, – прибегаю я к последнему аргументу. – Осторожно только! Прислушайтесь, как он себе под нос негромко колыбельную напевает...
– Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш... – Точно раковина морская.
– Переверни, – предлагают неверующие, – банку. Посмотрим, как он себя проявит.
– Не враг я себе, – отвечаю, – нейтралитет у нас с ним. Да и вам не советую. Давайте лучше расскажу о том, как мы с ним познакомились. Хотел я чайную заварку в банку насыпать. Вырвалась жестянка из моих рук – и штопором к потолку, заварочно-инверсионный след за собой оставляя. Брякнулась на стол. Джинн из нее выскочил. Ростом с дециметр. Рыжие волосы на голове рвет, волчком крутится, заварку с себя стряхивая, и кричит: «Я в гневе страшен!»
Отвлек я его, понимаете ли, от решения важнейшей научной задачи. Только догадка начала озарять, как на голову что-то отвратительное посыпалось. Не до озарения. Остановился он, руки в бока упер и о себе краткую предупредительную информацию воинственно изрек: «Я, между прочим, джинн средних возможностей мощностью в один килограмм тротилового эквивалента!»
Что сказать на это? Измельчали джинны... С другой стороны, внешний вид частенько бывает обманчивым. Проверять правдивость его слов – никакой охоты. Тем более на собственной кухне. Я стоял и немигающими глазами смотрел на десятисантиметровое чудо. Любопытство перебороло здравый смысл, и я протянул указательный палец. Не снится ли? Не снилось. Кофейная банка, сделав в воздухе «мертвую петлю», стукнула меня по макушке. Больно!.. И тогда, поверив в нереальность ситуации, я пошел на мировую, прохрипев от волнения:
– Извините, вы, наверное, занимались чем-то очень важным, когда я так неосмотрительно потревожил вас. Может быть, я смогу помочь чем-либо в решении вашей проблемы?
Джинн оценивающе посмотрел на меня и... быстро согласился:
– Несите пробирку!
– Что? – опешил я.
– Стеклянный сосуд цилиндрической формы, закрывающийся с одной стороны пробкой, – пояснил он.
Видимо, проблема, над которой джинн размышлял, волновала его всерьез. Мой новый знакомый вспрыгнул на банку, заложил руки за спину и начал диалог, вышагивая по ее краю:
– Вы, конечно, знакомы с опытами великого Ньютона по разложению солнечного луча в спектр. Знакомы?
Я судорожно стал собирать обрывки знаний. Но, кроме «Как Однажды Жак-Звонарь Головой Сломал Фонарь», ничего не собралось.
– Белый цвет – сложный цвет, – продолжал мой лектор. – Его можно получить, используя, например, синий и желтый, зеленый и красный спектральные цвета. Они называются дополнительными, т.к. дополняют друг друга до белого цвета. Это знает каждый школьник.
Я не знал, но поверил собеседнику на слово. А джинн продолжал:
– Я был на самом пороге открытия, которое просмотрели классики вашей науки! Но вы со своей заваркой...
– Просмотрели? – с волнением повторил я, беспокоясь за классиков. Честно говоря, наукой я интересовался не очень-то, но престиж...
– Именно просмотрели! – он поправил очки. – Они не имели возможности наблюдать сквозь цветные стекла надписи дополнительных цветов.
– Как это? – не понял я.
– Сейчас покажу, – засуетился он. Снял очки, опять их надел. – Вам не подойдут. А где пробирка? – вспомнил джинн. – Вы принесли ее? Тогда за дело. Для начала подкрасьте воду любым зеленым красителем, например зеленкой.
Я взял из аптечки раствор бриллиантовой зелени и накапал в стакан с водой.
– Наполните пробирку получившимся раствором до краев. Закройте...
Проверяя герметичность, он несколько раз притопнул ножкой по пробке. – А теперь синим и красным фломастерами на белом листе сделайте надписи. Те, которые имеются, например, на коробке злополучного чая и на моем жилище.
Печатными буквами высотой не более диаметра пробирки я написал одно под другим два слова::
К О Ф Е
Ч А Й
И, следуя указаниям, положил пробирку сначала на одну надпись, а потом на другую. Посмотрел и поразился. Вот что я увидел сквозь зеленоватую жидкость:
Красный «ЧАЙ» в отличие от синего «КОФЕ» оказался перевернутым. Есть над чем подумать. Я углубился в размышления, а джинн с азартом первооткрывателя перекатывал пробирку с одной надписи на другую. Перекатывал и бормотал себе под нос: «Дополнительные цвета... Синий сквозь зеленый... а красный...» Вот так мы познакомились. Совместные восхищения, диспут и поиски истины, последовавшие за экспериментом, исчерпали начальный конфликт.
С той поры джинн не раз показывался из своей кофейной кельи с презентацией своих изысканий, гипотез и просто для дружеских бесед. Со временем я узнал его очень хорошо. Мой знакомый – это не только профессионал, изучающий науку, но и весельчак. Правда, в гневе он страшен. И я его понимаю. Кому понравится... Поэтому лишний раз не надоедаю и не беспокою.
Рассказать кому – не поверят. Стоит на кухонной полке жестянка с надписью «КОФЕ». Прикасаться к ней я вам не советую. Не любит этого не признанная учеными форма материи, проживающая там. Очень не любит!
(Сказку можно сопроводить аппликацией – банка с отгибающейся за ярлычок передней стенкой, под которой находится строгое предупреждение.)