8 января 2002 г. скончался выдающийся ученый нашего времени, крупнейший организатор науки, один из наиболее видных физиков России – академик Александр Михайлович Прохоров. В нашей стране и за ее пределами он известен как один из основоположников радиоспектроскопии, квантовой электроники, лазерной технологии, основатель Института общей физики РАН. В течение почти двадцати лет А.М.Прохоров руководил Отделением общей физики и астрономии Академии наук, с 1969 г. до 2001 г. был главным редактором Большой Советской, а затем Большой Российской Энциклопедии. Вел интенсивную педагогическую работу в МГУ и МФТИ, подготовив большое число высококвалифицированных учеников, которые с гордостью говорят, что они принадлежат к «школе Прохорова».
Заслуги А.М.Прохорова были отмечены Нобелевской, Ленинской, тремя государственными премиями, дважды – званиями Героя Социалистического Труда, многими правительственными наградами и среди них – двумя медалями за участие в Великой Отечественной войне. В результате многолетней целеустремленной творческой научной и организаторской деятельности А.М.Прохорова и его учеников Советский Союз стал лазерной сверхдержавой (наряду с США). Не будет преувеличением сказать, что роль А.М.Прохорова в этом прорыве сопоставима с ролью И.В.Курчатова в развитии атомной энергетики и С.П.Королева в освоении космоса.
Редакция газеты «Физика», почти все члены которой являются выпускниками физических факультетов МГУ и МПГУ, глубоко скорбит по поводу кончины А.М.Прохорова и выражает глубокие соболезнования родным, близким и сотрудникам ученого.
Эти строки пишутся 8 января 2002 г. В полдень мне позвонил друг и коллега, один из ведущих сотрудников Центра естественнонаучных исследований Российской академии наук, и сообщил, что в 8 утра произошло непоправимое – не стало Александра Михайловича Прохорова. Осознать это, а тем более принять, оказалось не так-то просто. Еще перед самым Новым годом он, как всегда, вел активную жизнь: постоянно занимался своим институтом, учениками, обсуждал научные проблемы, вел семинары, ездил по разным инстанциям... Казалось, что это будет продолжаться всегда, потому что современную науку без Прохорова представить себе было невозможно. Его величие было таким, что еще при жизни по случаю одного из его юбилеев журнал «Квантовая электроника» писал: «Александр Михайлович Прохоров – один из основоположников и создателей лазерной физики, принадлежащей к числу самых выдающихся достижений науки XX столетия. Его имя навечно золотыми буквами вписано в историю мировой и отечественной науки».
Впервые о Прохорове мы узнали из лекций академика И.К.Кикоина в начале 60-х гг., будучи студентами физического факультета МГУ. Лекции посвящались оптике. Эта область физики представлялась нам как уже всесторонне исследованная и даже несколько патриархальная. Отражение, поглощение, преломление света, интерференция с дифракцией и даже спектроскопия в общем-то уже были известны из школьного курса. Казалось, ну что принципиально нового в оптике может сегодня произойти? И вот, Исаак Константинович говорит нечто, что совершенно меняет эти наши представления. Речь шла о когерентности света. Известно, что у света, полученного от обычных источников излучения, когерентность весьма невелика. И нам сообщается, что отечественными учеными созданы такие источники, свет которых обладает фантастической когерентностью. Источники называются мазерами (аббревиатура из первых букв английских слов Microwave Amplification by Stimulated Emission of Radiation – микроволновое усиление с помощью индуцированного стимулирующего излучения) или лазерами (Light Amplification by Stimulated Emission of Radiation – усиление света с помощью индуцированного стимулирующего излучения). С их помощью удается получить свет, объем когерентности которого в 1017 раз (!) превышает объем когерентности световой волны той же интенсивности, полученной от наиболее монохроматических нелазерных источников того времени (и нынешнего тоже). Лектор назвал имена открывателей этого явления: А.М.Прохоров, Н.Г.Басов, американец Ч.Таунс, – и предсказал большое будущее как созданному новому научному направлению, так и самим мазерам и лазерам. В последнем можно было убедиться довольно быстро: многие тогдашние студенты занялись квантовой электроникой, а лазеры стали составным элементом даже бытовой техники (например: аудио или видео, лазерная указка), их применяют в медицине и технике как режущий инструмент, с их помощью оказалось возможным измерить расстояние от Земли до Луны с точностью до нескольких сантиметров и сделать многое-многое другое. Словом, это открытие, которое так или иначе связано с жизнью практически каждого человека, и следовательно, является не просто выдающимся, а великим.
Вскоре (в 1964 г.) авторам была присуждена Нобелевская премия [1], и о них хотелось знать как можно больше. Те, кому посчастливилось общаться, а тем более работать с Александром Михайловичем, могут рассказать о многих интересных событиях, связанных с ним. Так, известно, что он родился в г. Атертоне (Австралия), куда в 1911 г. бежали его родители из сибирской ссылки. Поговаривают в связи с этим, что австралийцы считают его своим Нобелевским лауреатом (каждая страна ведет тщательный учет своих лауреатов).
Историкам еще предстоит подробно изучить и описать биографию великого ученого, родившегося еще до революции 1917 г. (16 июля 1916 г.), а умершего уже в XXI веке. До войны он становится физиком, с отличием закончив физический факультет Ленинградского государственного университета (1939 г.), изучает распространение радиоволн над земной поверхностью и вместе со своим руководителем В.В.Мигулиным разрабатывает новый метод использования интерференции радиоволн для исследования ионосферы. Затем – война, фронт. Он служит в пехотной разведке, получает два ранения, лечится в госпитале, отмечен боевыми наградами, в том числе медалью «За отвагу», и после демобилизации в 1944 г. снова возвращается в физику, поступив на работу в Физический институт им. П.Н.Лебедева Академии наук СССР в Москве, где он и провел подавляющую часть своей научной жизни.
В этом институте до начала 50-х гг. Александр Михайлович изучает излучение, испускаемое электронами в синхротроне, в результате чего становится ясным, что это излучение сосредоточено в микроволновой области, где длины волн порядка сантиметра. Проделанная работа явилась прологом к последующему великому открытию, и название микроволновой области было включено в термин мазер.
Индуцированное стимулированное излучение А.М.Прохоровым (совместно с Н.Г.Басовым) было открыто в 50-х гг., и история этого открытия достаточно подробно отражена в его Нобелевской лекции ([2], с. 6–12, см. также с. ·· 1–4 настоящего номера). Эта история восходит к работам еще А.Эйнштейна (1917 г.). Как и всякий добросовестный ученый-открыватель досконально знает и подробно описывает все, что было открыто до него, что могло быть открыто, но не было, и почему не было.
Дальнейших исследований А.М.Прохорова было так много и они были настолько разнообразны, что редакционная коллегия сборника избранных его трудов [1] испытала большие затруднения. Было очень непросто выбрать всего (!) около 70 статей, отразив круг интересов Александра Михайловича в диапазоне, который очень широк, затрагивает многие разделы современной физики, далеко выходит за пределы собственно квантовой электроники и включает большое число прикладных исследований.
Широта (и конечно, глубина) его интересов иллюстрируется тем, что, когда Физический институт им. П.Н.Лебедева разделился, то А.М.Прохоров, пришедший в него когда-то рядовым сотрудником, стал директором отпочковавшегося Института общей физики. Только человек с широчайшим кругозором и выдающимися достижениями в науке вправе возглавлять учреждение с таким названием. Более того, уже в возрасте более 80 лет, будучи патриархом науки, он сам отошел от руководства институтом, создал и возглавил Центр естественнонаучных исследований Российской академии наук, название которого еще более подчеркивает масштаб этого человека.
Особого внимания заслуживают не только научные, но и человеческие черты А.М.Прохорова. Вот что сказал в 1996 г. академик К.А.Валиев ([2], с. 406): «...можно заключить, что все сделанное Александром Михайловичем в науке равнозначно подвигу. В его научном стиле неразрывно соединены: исключительно высокая активность, быстрота и полнота решения проблем, ясность в постановке задач и формулировке результатов, умение решать прикладные задачи на основе новых фундаментальных данных, стремление к быстрейшему использованию на практике научных исследований, энциклопедическая широта знаний. Его влияние на учеников и всех, кто общается с ним, плодотворно и стимулирующе».
Подтверждение сказанному видел каждый, кому приходилось работать или общаться с этим человеком. Им хорошо знаком большой кабинет, который фактически уже был музеем, но в нем каждый день Александр Михайлович встречался с самыми разными людьми – коллегами, учениками, чиновниками, гостями, там проводились научные и организационные заседания, решались текущие проблемы института, лабораторий и отдельных научных сотрудников, решались мелкие вопросы и обсуждались проблемы государственной важности. Если хозяин кабинета сидел лицом к окну, а посетитель – напротив, то ему всегда невольно хотелось еще и рассмотреть огромный, во всю стену, стеллаж с книгами и многими атрибутами деятельности всемирно известного ученого. Огромный, длинный стол был всегда заполнен статьями, книгами и деловыми бумагами, отражающими его колоссальную и многопрофильную деятельность.
В
разговорах с ним поражало, как он молниеносно
схватывал суть дела или проблемы, даже, казалось
бы, в далеких от его профессии науках, например в
биологии, – задавал точные вопросы и вставлял
свои всегда уместные комментарии. Если его
собеседник углублялся в частности, то он мог
прервать и сказать примерно так: «Ты мне голову
не дури, а говори самое главное», – и это не
выглядело грубостью.
Авторитет ученого и человека был неоспорим, можно говорить о некоем магическом слове Прохорова. Многие убедились в том, что бумаги, им подписанные и содержавшие какие-либо просьбы, рекомендации, поддержку (например, при выборах в члены Академии наук), никогда не оставлялись без внимания, а рассматривались как весомый документ. Это иногда вызывало неудовольствие чиновников от науки или просто чиновников, которые, имея порой другую установку, в сердцах могли бросить: «Ох, уж этот ваш Прохоров!»
Вероятно, трудно сосчитать, сколько у него было учеников. Чтобы понять, как он к ним относился, вот лишь два маленьких примера. Основополагающие статьи, посвященные открытию лазеров, были написаны А.М.Прохоровым совместно с Н.Г.Басовым. Однако Н.Г.Басов поставлен в статьях первым автором, несмотря на то, что он моложе и ранее был аспирантом Александра Михайловича. И дело тут не только в алфавитном порядке. Сколько примеров известно, когда руководитель в статье ставит себя впереди авторского коллектива, даже когда он не является непосредственным участником выполненной работы.
И другой пример. На одном из юбилеев ведущий предоставил слово для приветствия ученику Прохорова, тоже академику, сказав при этом: «Слово предоставляется любимому ученику Александра Михайловича», – на что сам Александр Михайлович из зала немедленно отреагировал: «У меня все ученики любимые».
Удивительно, что, обладая огромными и разносторонними знаниями, характерным юмором, будучи человеком также и выдающейся внешности, общаясь с невообразимым числом разных людей, А.М.Прохоров тем не менее не приобрел от этих людей никакого прозвища, даже «за глаза». Он для всех был просто Прохоровым или Александром Михайловичем, что также в немалой степени отражает огромное уважение к этой незаурядной личности.
Трудно свыкнуться с мыслью, что больше не представится возможность ощутить радость общения с тем, кто нес человечеству свет, как в прямом, так и в переносном смысле.
Будем надеяться, что сегодняшняя боль утраты со временем сменится светлыми воспоминаниями о замечательном человеке и великом ученом.
1. Лауреаты Нобелевских премий. Энциклопедия. – М.: Прогресс, 1992, т. 2, с. 252.
2. А.М.Прохоров. Квантовая электроника. Избранные труды. – М.: ИЗДАТ, 1996.